Два миллиона от Михалкова: чем так уникален храм-маяк в Крохино

Два миллиона от Михалкова: чем так уникален храм-маяк в Крохино

В конце 2018 года Специальный приз жюри Премии Русского географического общества получил «Молодежный волонтёрский проект по сохранению затопленного храма-маяка в Крохино». Он стоит в водах Шексны, на месте бывшего села. Для всех это символ сотен затопленных поселений Белозерья, погибших при строительстве Волго-Балта, а для москвички Анор Тукаевой – личная история. Почему для девушки так важно сохранить руины храма? Как будет выглядеть музей внутри храма-маяка? И чем проект зацепил членов жюри Премии РГО? Об этом и многом другом – в нашем материале.

Кругом вода

Де-юре храм на реке Шексне стал бесхозяйным объектом недвижимого имущества в 2018 году. До затопления ни в какой реестр церковь не вносили. То есть в юридическом смысле Крохино – не памятник. Де-факто же – это один из немногих в России храм на воде, сохранившийся после затопления огромных территорий в районе строительства Волго-Балтийской системы.

Волго-Балт – крупнейшее гидротехническое сооружение на северо-западе России. С помощью каналов, рек и озёр соединяет Волгу с Балтийским морем. Канал прокладывали через топи, болота и лесные чащи, в торфяных, песчаных и глинистых грунтах всей страной и ударными темпами. Тысячи людей погибли, создавая судоходную магистраль, которая на 17 км длиннее, чем Суэцкий, Панамский и Волго-Донский каналы, вместе взятые. Вместе с тем с появлением Волго-Балта десятки российских городов стали «портами пяти морей», у них появился дешёвый водный путь до Балтийского, Белого, Чёрного, Азовского, Каспийского морей. Россия получила статус великой речной державы. Ни одна другая страна мира не может похвастаться такой внушительной системой внутренних водных путей.

cerkov_krohino_1910-e_g._avtor_neizvesten.jpg

Для строительства века понадобилось затопить обширные населённые территории. Крохино, как и 700 других деревень, оказалось в зоне затопления Рыбинского водохранилища. В начале 60-х следы Крохинского посада полностью скрылись под водой, на поверхности осталась только церковь Рождества Христова. Рядом с храмом углубили фарватер, давший ход крупногабаритным судам, а саму церковь сделали маяком зоны затопления в устье Шексны. Через какое-то время она утратила своё навигационное значение, и её забросили.

Любовь с первого взгляда

Крохинскую церковь чудом запечатлел в своей «Калине красной» Василий Шукшин. Вместо первоначального плана снять картину на Алтае съёмочное действо развернули в начале 70-х годов в Белозерске и его окрестностях.

cerkov_krohino_1909_g._foto_s.m._prokudin-gorskiy.jpg

В самом начале фильма главный герой Егор Прокудин проплывает по Шекснинскому водохранилищу, на его пути появляется крохинский храм Рождества Христова на воде. Прокудин долго провожает церковь взглядом. Она пустая и полузатопленная, но ещё целая. Это единственные кадры, запечатлевшие церковь на видео до её разрушения.

print_skrin_iz_filma_shukshina.jpg

Анор Тукаева впервые увидела руины Христорождественской церкви на Шексне 10 лет назад: поехала посмотреть на неё, как едут для этого тысячи туристов. Как говорит сама Анор – встреча с храмом была их общей судьбой, ей стало больно за него, и сразу захотелось во что бы то ни стало спасти эти руины.

cerkov_krohino_1995_g._avtor_neizvesten.jpg

«Мне было 23 года, и у меня было очень наивное представление, как эти вещи делаются, – говорит Анор. – Я писала письма всюду – начиная от Президента, заканчивая ЮНЕСКО».

Пока знакомые скептически косились, а близкие ждали, когда она наиграется и наконец всё бросит, Анор продолжала стучать во все двери. Позже стало ясно, что спасать памятник русской Атлантиде придётся своими руками.

«Я только потом начала разбираться, что храм не является памятником и рассчитывать на господдержку было невозможно», – рассказывает Анор.

cerkov_krohino_2013_g._avtor_sergey_fomenko.jpg

Ради кирпичного остова Анор оставила в прошлом свои социологические исследования и работу сотрудника Высшей школы экономики. Она создала сайт, учредила благотворительный фонд «Центр возрождения культурного наследия «Крохино» и стала объединять тех, кто был готов ездить к руинам. Предстояло работать каждый день от рассвета до заката. Сначала с Анор поехали всего несколько человек. Начали с дамбы. Нужно было защитить фундамент от воды и льда. Действовали методом проб и ошибок.

volontyory_2016_g._avtor_olga_chelebaeva_4.jpg

«Мы засыпали ареал вокруг храма кирпичом. Сыпали всё подряд, а потом поняли, что волна забирает мелкий камень. Значит, нужно класть только крупный. Потом мы пришли к оптимальной структуре дамбы: сначала крупный кирпич, потом мелкий – в мешках, сверху – сетка рабица, потом – штыри и бетон», – рассказывает Анор.

Пока не возведена инженерная дамба, эту рукотворную приходится поддерживать ежегодно.

За восемь лет волонтёрского проекта в Крохино побывало 500 добровольцев.

volontyory_2016_g._avtor_olga_chelebaeva_3.jpg

«Самому младшему волонтёру было 16 лет, самой старшей – 72 года. Как это ни странно, но физически тяжёлую работу приезжают делать образованные, духовно-богатые, развитые люди. Всех объединяет желание спасти наследие», – говорит Анор.

Небольшая группа постоянных участников (20 человек) сложилась в команду единомышленников, они приезжают каждый год.

«Они хорошо понимают, зачем сюда едут. С ними интересно, потому что всегда есть о чём поговорить. Мы сроднились как одна семья».

«Молодежный волонтёрский проект по сохранению затопленного храма-маяка в Крохино» в цифрах:

500 волонтёров за 8 сезонов побывало в Крохино;

16 тонн цемента и 40 тонн песка перевезено к храму;

1400 мешков с кирпичной крошкой и 220 м сетки рабицы уложены в рукотворную дамбу.

Призрак былого

Главная и единственно возможная цель проекта – законсервировать 40%, оставшиеся от храма.

«Восстанавливать полностью мы его не планируем. Там нет и не будет прихода – церковь как таковая не нужна ни людям, ни РПЦ».

Единственное, что восстановят, – это паперть.

volontyor_2012_g._aleksandr_hlopotin.jpg

Во время сезона 2019 года, который состоится летом, добровольцы будут помогать гидрогеологам возводить берегоукрепление.

«Мы уже перешли к проектным работам, – рассказывает Анор, – их выполняли не волонтёры, а профессиональные инженеры, потому что это специализированные работы, где нужны профессионалы».

На сложные и дорогостоящие работы по укреплению берега Анор направит 2 млн рублей из фонда Никиты Михалкова. Узнав про маяк в Крохино, он не смог остаться в стороне. «Искреннее желание украсить свою малую родину, спасти память – это замечательный, хоть и «как бы» не очень весомый, «как бы» не очень крупный проект. Это очень важный импульс не только для тех, кто занят в этом проекте, но и для других», – сказал Никита Михалков на церемонии вручения Премии РГО.

Постепенно будут восстановлены важные элементы, сделана обваловка здания, построена инженерная дамба, которая соединит храм с сушей.

«Мы её видим как путевую часовню в нижнем ярусе, и как смотровую площадку на втором ярусе колокольни, поскольку именно там открывается очень красивый вид на Шексну, на выход в Белое озеро. На верхнем ярусе мы думали о стилизации маяка, который там когда-то был».

А вот в помещениях между колокольней и воссозданной папертью по проекту запланирован музей. Сегодня уже действует виртуальная экспозиция «Незатопленная история Белого озера».

«Мы находим много артефактов в завалах, – говорит Анор Тукаева. – Это крепежи от иконостаса, анкеры, которые являлись каркасом храма, эти ценные артефакты хочется показать всем».

2017_g._avtor_igor_davydov.jpg

В трапезной храма в открытом пространстве появится макет самого Крохинского посада.

«У нас есть уже материалы, как выглядели кварталы, где были дома», – сообщает Анор.

Девушка считает: Крохино не станет туристической Меккой – слишком далеко добираться, слишком заболоченная местность кругом. Но место тем не менее будет востребовано, потому что его судьба уникальна и интересна. И всё-таки, если мы навсегда утратим этот уникальный памятник, оправдания не будет. Существуют объекты исторического, архитектурного и культурного наследия, которые обязательно нужно оставить последующим поколениям.

Самые известные затопленные города

Молога

«Русская Атлантида» – это прежде всего Молога. Современный «Китеж-град». Он давно центр притяжения для водолазов со всей страны, в последнее время привлекает внимание учёных. Был полностью погребён под воду при строительстве Рыбинского водохранилища. Более 900 домов – деревянных и каменных – было разрушено, более 150 тысяч человек покинули родной дом навсегда.

Калязин

Древний город ( XII век) славился тремя вещами: прекрасными изразцами, всевозможными кружевами и собственными валенками. (Валенки здесь производят до сих пор.) Во время строительства Угличской ГЭС почти две трети Калязина постигла участь Мологи. Главный памятник – 72-метровая колокольня Никольского собора – до сих пор стоит на воде. В советские времена он служил маяком, сейчас – один из символов истории затопленных российских земель.

Весьегонск

Самый северный город Тверской области вошёл в печальный список зоны затопления в районе Рыбинского водохранилища. В XVI–XIX веках был важным центром международной торговли. Затопления избежали лишь несколько окраинных улиц и кое-какие церкви. После разлива воды повторную застройку сделали южнее прежней. Сейчас город в упадке, многие его промышленные предприятия закрыты.

Классный журнал

С кирпичом не поспоришь

Наверное, со стороны это выглядит странно. Идет человек по улице, беседует с кем-нибудь и вдруг бросается к ближайшей подворотне, где из-под облупившейся штукатурки виднеется кирпичная кладка, и надолго застывает перед ней, что-то высматривая. Или с риском сломать ногу забирается в полуразрушенный дом, долго копается среди строительного мусора на полу, а через некоторое время выходит, весь покрытый цементной пылью, с добычей. То есть в буквальном смысле слова с кирпичом за пазухой.

Какие только страсти не одолевают порой человека! Моя страсть — старинные кирпичи, немые свидетели давно минувших дней. Я не самый знатный их собиратель — иные частные коллекции насчитывают до десяти тысяч штук. Но я кирпичи и не коллекционирую, я их спасаю. Собираю те, что остались не у дел, в полуразрушенных купеческих домах, заброшенных подмосковных усадьбах или на руинах пущенных под бульдозер старинных мануфактур. И дело тут не только в фамилии, благодаря которой слово «кирпич» в свой адрес я слышу всю мою жизнь. Просто оставшиеся бездомными кирпичи и впрямь достойны того, чтобы их хранить, лелеять и спасать. Ибо кирпичи эти, возьму на себя смелость утверждать, — основа государства российского.

Да-да, именно кирпич наряду с православной верой и двуглавым орлом стал главным наследием, доставшимся Москве как Третьему Риму от двух предыдущих «римов» — Византии и Священной Римской империи. Не случайно же дважды обручалась Русь с Византией, и оба раза это было напрямую связано с кирпичами. В далеком 988 году Владимир Красное Солнышко, разогнав гарем, взял в жены константинопольскую принцессу Анну Византийскую, принял христианство и на радостях заложил собор Успения Богородицы — знаменитый Десятинный храм в Киеве. Сами строить подобные сооружения вчерашние язычники не умели и пригласили на это дело «греков», которые и вылепили первую на Руси плинфу, такой плоский кирпич, который часто можно увидеть в стенах старинных храмов и монастырей.

А почти пять столетий спустя, в 1472 году, уже московский князь Иван III, которого назовут великим, берет в жены племянницу последнего константинопольского императора Софью Палеолог и, пока она едет из величественного Рима в далекую варварскую деревянную Московию, пытается привести в порядок хотя бы белокаменный еще Кремль, изрядно пострадавший от недавних пожаров. В частности, князь спешит восстановить и расширить Успенский собор, свод которого должен быть торжественно замкнут в присутствии счастливой царственной четы. Стройка идет почти два года, а под конец происходит страшный конфуз: в 1474 году при попытке замкнуть свод вновь возведенный белокаменный храм рушится, народ видит в этом грозное знамение, да и князь не знает, куда деваться от стыда. Но Софья утешает самодержца: есть в Риме известный архитектор, инженер, да и вообще на все руки мастер, и зовут его Аристотель Фиораванти. Иван III приглашает знаменитого итальянца (которому, к слову, было к тому времени уже под 60 лет) в Москву, тот осматривает обрушившийся храм и выносит вердикт: белый московский камень не годится для строительства подобных сооружений, тут надобен кирпич. Но в Московии, как и в Киеве 500 лет назад, делать кирпич не умеют, и Фиораванти приходится своими руками месить глину с песком, делать первые кирпичи и обучать этому московитов.

Ну разве это не удивительно: два князя, две византийские невесты, два успенских собора и с ними вместе — два кирпичных стартапа. Так кирпич наряду с двуглавым византийским орлом, которого Иван III поначалу сделал своей личной печатью, окончательно обосновался в России. Пройдет менее десятилетия, и уже ученики Фиораванти (на Руси всех итальянцев для простоты будут называть Фрязиными) начнут строить будущий символ московского царства — кирпичный Кремль, и совсем скоро такими же кремлями обзаведутся Тула, Нижний Новгород и Коломна.

В XVI веке Елена Глинская обносит Москву вторым кремлем — кирпичным же Китай-городом. Ее сын Иван IV Грозный возводит из кирпича новый символ своего могущества — Покровский собор (храм Василия Блаженного). В течение XVI–XVII веков кирпич буквально преобразует деревянную Русь, и надо же, какое совпадение: с его появлением Москва окончательно избавляется от татарских набегов. С кирпичом, как известно, не поспоришь.

Но если кто и понимал истинное значение кирпича, так это Петр Великий! Во время первой в истории страны ударной всероссийской стройки — строительства Санкт-Петербурга — количество кирпичных заводов в Российской империи переваливает едва не за тысячу: возводимый царем город на Неве требует все больше материала. Петр даже издает специальный указ, запрещающий под страхом разорения и ссылки на каторгу вести любое каменное строительство на территории империи. Все строительные материалы должны направляться в будущую Северную столицу. Без кирпича — как без рук.

Кстати, и рук тоже требуется немало, и на кирпичное дело в Санкт-Петербург со всей империи мобилизуются зодчие и каменных дел мастера. Теперь у них одна задача — лепить и обжигать кирпичи на казенных заводах, и называют этих людей теперь особенно — кирпичниками. Мой первый однофамилец появляется в списках в 1719 году.

После войны 1812 года кирпич вновь обретает стратегическое значение — он идет на восстановление Москвы после пожара. Из него делают своды заключенной под землю Неглинки и других московских речек. К тому же по всей стране как грибы растут мануфактуры, заводы и фабрики. Кирпича требуется столько, что к середине XIX века в одной Москве насчитывается более тысячи кирпичных заводов. С 1847 года их владельцев обязуют непременно клеймить свою продукцию, дабы вычислять бракоделов. Кирпичи клеймят охотно, а вскоре каменщики требуют с поставщиков строительных материалов отдельную мзду за то, чтобы класть кирпич клеймом наружу. Кирпич — лучшая реклама.

Теперь до самой революции вновь возводимые дома по всей империи будут пестреть фирменными отметинами своих изготовителей, чьи имена у всех на слуху: Гусарев, Челноков, Шапошников, братья Жоховы, Воронин, Милованов, Юдин, Шкарин. Их кирпичные заводы нередко стоят бок о бок — в Мытищах, в долине реки Сетунь, в селе Черкизово, за Серпуховской заставой. В одной лишь Васильевской волости близ нынешнего города Электроугли в трех соседних селах располагалось более 30 кирпичных мануфактур. Собственные кирпичи изготавливают крупный домовладелец Иван Рахманов, купец и заядлый автомобилист Николай Шерупенков, фарфоровый король Матвей Сидорович Кузнецов. Словом, что ни фамилия — то кирпич.

Ну и как, скажите на милость, оставлять эти увесистые крупицы истории на произвол судьбы? Пыльные, с отбившимися краями, они ни для кого не представляют интереса. Но когда осенью прошлого года на Бадаевском заводе прошла выставка «Со-творение Москвы», посетители с удивлением рассматривали кирпичи из моего скромного собрания, фотографировались на фоне. Еще бы, живая история.

Но для девелоперов старинный кирпич если и представляет какой-то интерес, то лишь в качестве плитки для отделки лофтов. Первыми этим трендом воспользовались китайцы, активно поставляющие в Россию плитку «под кирпич» с имитацией старинных российских же клейм. А настоящие породистые кирпичи из старинных домов и усадеб миллионами отправляются на подмосковные свалки. Вот и Бадаевский, бывший Трехгорный пивоваренный завод, доживает последние дни. Его большая часть будет снесена, чтобы уступить место очередному небоскребу. Сотни тонн кирпича уже приговорены и ждут своего часа. Казалось бы, рай для собирателей кирпичей.

Но мне почему-то не радостно. Более того, от всей души хочется, чтобы моя «фамильная» коллекция не пополнялась так быстро.

Колонка Андрея Кирпичникова опубликована в журнале «Русский пионер» №99 . Все точки распространения в разделе «Журнальный киоск».

На возрождение главного храма Коренной пустыни не хватает цемента и кирпича (Курск)

Курская область, 15 апреля 2008, 15:36 — REGNUM Еще на неделю строительных работ есть запас цемента и на два-три дня — кирпича у строителей собора Рождества Пресвятой Богородицы в Коренной Пустыни под Курском. Об этом 15 апреля во время рабочей планерки на объекте рассказал главный инженер Курской епархии Владимир Горбылёв, сообщает корреспондент ИА REGNUM.

По словам Горбылёва, есть трудности с кирпичом, и класть стены приходится буквально «с колес» — из машины на стену, иначе работы остановятся. Причина тому — отсутствие в регионе необходимого при нынешнем интенсивном строительстве числа заводов по производству кирпича. Архиепископ Курский и Рыльский Герман сказал, что в царской России у возводящегося храма строили специально небольшой заводик по производству кирпича, и тот был гораздо качественнее нынешнего. Строители в свою очередь заверили, что материалы используются хорошие, применяются новые технологии. В частности, в храме залит монолитный пол. На его обустройство и заливку ушли почти сутки. Теперь он представляет собой единую плиту.

На 15 апреля стены храма возведены на высоту в 8,5 метров. Всего же храм вознесется на 35,5 метра, при высоте свода 23,6 метра.

На возведении храма сейчас работают около 50 человек, 22 из них — профессиональные каменщики. Главный инженер отметил, что подобралась высококлассная команда. В настоящее время в храме начинается период более сложных работ: возведение металлоконструкций под купол.

Отмечали строители и священнослужители определенные затруднения с финансированием. Только строительство храма — без внутреннего убранства — обойдется в 170 миллионов рублей. Храм был заложен в 2007 году и с самого начала значительные средства на его возведение были переданы частными жертвователями, предприятиями и организациями области. Только в 2008 году собрано около 16 миллионов рублей. Владыка Герман отметил, что не мешало бы членам Попечительского совета Коренной пустыни своим личным примером способствовать наполнению финансового потока на строительство главного храма монастыря. Также глава епархии заявил, что Курское землячество в Москве, которое много говорит о малой родине и ее возрождении, в 2008 году не дало ни копейки на это возрождение. Обращаясь к остальным православным верующим Курской области через СМИ, владыка Герман сказал, что «если каждая семья пожертвует хотя бы на один кирпич, это уже будет большое дело».

Темпами строительства и качеством работ владыка Герман остался доволен. Также он осмотрел роспись святых врат под колокольней монастыря. С древних времен на них сохранился лишь небольшой фрагмент росписи. Стараниями курских художников роспись была воссоздана заново. И здесь качество работ приятно порадовало курское священство. Архиепископ Курский и Рыльский отметил, что отныне на роспись курских храмов столичных художников приглашать не будут: местные мастера доказали свой профессионализм.

Сейчас территорию монастыря готовят к Пасхе, и священники пригласили прихожан, желающих помочь, принять участие в подготовке к празднику. Ежедневно на разного рода работы в монастыре требуются около 30 человек.

Напомним, что собор Рождества Пресвятой Богородицы в Коренной Пустыни — основной храм обители — был уничтожен в 30-е годы XX века. В архивах осталась только одна его фотография. Незадолго до принятия решения о возведении нового храма в архивах северной столицы были найдены чертежи похожего собора. Творческая мастерская архитектора Валерия Михайлова разработала новый проект и осуществляет надзор за строительством.

Пасха является самым главным праздником в иудаизме и христианстве. Отмечается в марте-апреле В большинстве европейских стран недели до и после Пасхи являются школьными каникулами. В России ВЦИОМ сообщает о росте числа граждан, придерживающихся религиозных традиций.

Хорошим работникам нужен лидер, а не руководитель

Все знают притчу о двух каменщиках, которых спросили, чем они заняты. Первый сказал, что кладет кирпичи, а второй – что строит храм. Это, собственно всё, что нужно знать о мотивации персонала, вернее о двух типах сотрудника.

Один будет вечно класть кирпичи с девяти до шести, ходить на перерыв с тринадцати до четырнадцати, аккуратно каждый час выходить на перекур и праздновать важные праздники: среду, после которой до выходных всего два дня, четверг – почти пятницу, и пятницу – маленькую субботу. Никого не напоминает? Также этот тип всегда жалуется на низкую зарплату, что его не ценит начальство, что он не может реализоваться, что коллектив сволочной, что условий для работы нет, что задачи абсурдны. Он никогда не откажется украсть то, что можно украсть без особого риска засыпаться. Еще он любит за глаза хаять начальство, особенно подчищая в столовке обед по выданным ему этим же начальством талонам.

Удивительно, что при этом всем именно такой типаж, который я для ясности называю «мудак офисный обыкновенный» труднее всего скорчевать с его рабочего места – несмотря на вечное недовольство всем и всеми, он изо всех сил цепляется за свою штатную единицу. Это – массовое явление, произведение совка, нищеты, безответственности и скотских условий жизни как тогда, так и сейчас.

Вот второй типаж сложнее и встретить его можно реже. Для начала, потому что он обитает в более экологичных экосистемах. Это обычно люди из хороших (не в смысле «с достатком», а в смысле «хорошие люди») семей, с образованием, мировоззрением, этикой и прочим, которое мудак офисный обыкновенный считает барахлом, блажью, и всегда готов облаять. Первый типаж проводит всю жизнь в рабстве и умирает в рабстве, имея в мозгу идею о своей неполноценности при работе «на дядю», да так и работает всю жизнь «на дядю», находя тысячу отговорок, почему он не прекратил этого унижения и не начал работать на себя — куда ж без получки десятого числа, если: молодой специалист, только после института; надо набраться опыта; надо встать на ноги; надо заботиться о родителях; скоро свадьба; молодая жена; дети маленькие; дети в садике; дети в школе; дети в институте; возраст уже не тот; здоровья уже нет; всё равно скоро на пенсию; а как же непрерывный стаж; а трудовая как же; и т.д. – все перечислять бессмысленно, потому что их миллион.

Второй типаж, в отличие от первого никогда не сидит на месте и ничего не боится, в первую очередь себя и своего «я», от которого первый всегда в панике. Он не боится провалов и неудач, потому что имеет в себе силы встать и начать снова. Первого волнует только зарплата, ну и еще – чтобы начальник сдох, а нового поставить забыли. Второй переживает из-за того, что возвращаемая первая ступень ракеты-носителя приземлилась на космодром «неидеально вертикально».

Для первых зарплата – это высшее божество, это вершина всего, кульминация и высший смысл любого движения, которое, при всем нищебродстве и мелочности этих особей – всегда по рублю. Для вторых – это просто инструмент достижения намеченного в личном плане, который, кстати, часто перемешан с работой, в то время как у первых ненавистная работа и пленительное личное разделены бетонной стеной.

Первые, как на зоне, просто мотают свой срок, не удосужившись понять, что он у них пожизненный: ведь тюрьма снаружи существует только для тех, у кого тюрьма внутри. Вторые верят в то, что они здесь, чтобы изменить мир, и это им удается. Первый тип оставляет после себя гроб с разлагающимся трупом, вторые – реальные достижения и дела.

И если уж учредителю и тратить на кого-то время, силы, деньги компании, ресурсы — то это на второй тип. Потому что первый не стоит ничего, это дешевка и фальшивка, и максимум, что вы получите – это выполнение плана со скрипом, на пределе возможностей, оптимум – имитацию бурной деятельности, минимум – саботаж и воровство.

Но люди второго типа не воспринимают руководителей, им нужны лидеры. Они могут работать любое количество часов в сутки и любое количество дней подряд, но для этого им нужно иметь убежденность и увлеченность, верить в идею, компанию, проект, продукт, и главное – в фаундера. Они могут выполнить задачи любой сложности, но для этого им нужно объединиться вокруг харизмы лидера. Нет харизмы – нет команды, нет достижений. Нет ничего.

Им нужно чувствовать себя частью великого дела, чувствовать свою причастность к масштабам, от которых прерывается дыхание. И все, в конечном итоге, сводится к вере. Это стоит осознать: будущее вашего проекта, компании и вашего благополучия с капиталом имеет основой такую нематериальную вещь, как вера. Вера в вас. Не облажайтесь.